видео

Три истории замещения иностранных предприятий — взгляд их работников

Текст: Анна Воробьева

Материал подготовлен в сотрудничестве с китайским независимым изданием The Initium

После 24 февраля российский рынок полностью или частично покинули около 1200 иностранных компаний. По данным НИУ ВШЭ за 2020 год, доля импорта на российском потребрынке — 75%. Импортозамещению очень слабо поддались автозапчасти (доля импорта — 98,8%) и одежда (86,1%). Среди ресторанов и фастфуда тоже выигрывают западные франшизы — месячная посещаемость сети McDonalds в 2019 году была более полутора миллионов человек, всего в России на тот момент было 650 ресторанов сети. У «Стардогс», для сравнения, 1222 точки по стране, а общая проходимость сети в месяц — около 1 000 000. В некоторых сегментах Россия лидирует, например, Lada Vesta называют самым покупаемым седаном в стране. Но больше половины машин в России — внедорожники, а самый популярный внедорожник в январе–июне 2022 года — корейские Hyundai Creta.

Согласно исследованию Русской службы «Би-Би-Си», самым ощутимым для россиян станет уход брендов потребсектора (продукты, рестораны, одежда, бытовая химия). Потери самого бизнеса при этом невелики — у большинства потребительских брендов выручка от российского сегмента не превышала 10%. Капитализация компаний, которые вывели активы из России, снизилась меньше чем на 1%, а тех, кто работает на российском рынке в том же объеме, что и до военной операции, — на 11,5%. 

«Давайте мне букву M набьем»

Тома, 19 лет, работник McDonalds (с 12 июня 2022 «Вкусно — и точка»)

«В первый день работы во “Вкусно — и точка” был такой момент: там в зале сидели волонтеры, которые рисовали рисуночки на лице. И я говорю: “А нарисуйте мне букву “М”. А что тут такого? Чего тут отрицать, что мы взяли чужую концепцию? Купили бизнес, молодцы, но не придумали же. И мне сказали: “Смотри, как-то это не хорошо”. Ну е-мое, ребята. Реально, это такое место, которое меня полностью раскрыло, изменило, кучу возможностей для меня открыло. Звучит, наверное, это все смешно, и многие смеются, но я вижу в этом месте для себя очень много возможностей», — рассказывает Тома. 

McDonalds объяснил уход с российского рынка нецелесообразностью дальнейшей работы и несоответствием ценностям компании. Ущерб от такого решения оценивался в 1,2–1,4 млрд долларов. Компания сохранила за собой товарный знак и планировала возобновить работу под новым брендом.McDonalds работал в России 32 года и вкладывал большие средства в развитие местного сельского хозяйства и производства. Например, отправлял в страну агрономов, экспертов по выращиванию скота и пекарей. На момент продажи у McDonalds было 850 ресторанов в России и 62 тыс. сотрудников. Новый владелец сети, бизнесмен из Сибири Александр Говор, планировал открывать от 50 до 80 обновленных точек в неделю. 

Томе 19, она — сотрудник «Вкусно — и точка». Девушка проработала в McDonalds полтора года до его закрытия в мае 2022 года: «Мне нравится эта беготня, физическая нагрузка, нравится прожигать жизнь на работе». Это не первая ее работа: в 14 лет она встала на учет в Центре занятости населения, потому что «хотела помочь себе», купить ноутбук и телефон. Еще было скучно сидеть дома: «Я была таким интровертом, прямо вообще максимально закрытая. У меня была одна подруга, но чтобы где-то гулять, куда-то ходить… куда ходить, зачем ходить, с какой целью? Просто ходить? Мне хотелось ходить хотя бы за деньги». 

На первой работе Тома полола с другими подростками сорняки в санкт-петербургских парках. Платили мало, а дисциплина, по ее словам, была почти армейская. Если начальник замечал, что дети разговаривают, он подходил и говорил: «Вы что тут, болтаете? Давай-давай, сорняки-то вырывай». Прохожие спрашивали, не на исправительных работах ли они. В McDonalds горизонтальная структура, в которой все сотрудники называют друг друга на «ты» и получают примерно одинаково. Тома говорит, что это одна из ее любимых «фишек» в компании.

«Мне казалось, я попала на другую планету. Я не могла поверить, что бывает так дружелюбно, так мило. У меня все друзья оттуда, вообще все. Ну, у меня раньше их и не было. Мы праздники отмечаем, дни рождения. Приходим на работу чисто повеселиться, ну и там булки заправляем, мы же все делаем, все успеваем, нам это не мешает», — рассказывает Тома. 

В McDonalds довольно жесткие стандарты. Они касаются и качества продуктов, и тайминга. С качеством у Томы никогда не было проблем, а со скоростью — были.

«Я медленно работаю. У нас есть мем: “Тома, шевели ручками”. Но это в дружелюбной форме, в шутке. Когда мы справляемся с большим наплывом, когда весь экран в заказах, менеджеры нам кричат: “Кухонька, молодцы!”. Чувствуешь себя нужной».

Безопасность и уважение на рабочем месте — одна из ключевых ценностей McDonalds. В компании есть документ, регламентирующий отношения между сотрудниками ресторанов. Он запрещает любую агрессию, угрозы и харассмент и предписывает каждому ресторану ежегодно проводить исследования обратной связи от сотрудников, а также разрабатывать планы действий по их итогам. На сайте «Вкусно — и точка» пока подобной информации не появилось. В разделе «Наши гарантии» описаны детали трудоустройства, а о принципах ненасильственного общения в коллективе ничего не сказано. 

В капиталистическом продукте McDonalds, по словам Томы, ресурсы распределяются коммунистически. «Все по идее плюс-минус наравне. Инструктор, если будет мало часов вырабатывать, у него будет зарплата ниже, чем у работника обычного. С инструктора перескакиваешь на менеджера, у тебя ставка в час выше, а премии убираются. Так что все плюс-минус получают одинаково», — говорит Тома. Томе коммунизм нравится больше, чем «демократия на пофиге», в которой, по ее словам, мы живем сейчас. Она приводит в пример своего знакомого, который очень много зарабатывает на бизнесе с недвижимостью — говорит, что он молодец и гений. Но не всем так везет, и обычная медсестра в больнице работает за копейки, хотя, может быть, всю жизнь мечтала о медицине и лишена коммерческой жилки. Несправедливо. 

У Томы есть «розовая мечта»: купить квартиру, зарабатывать и платить ипотеку, но она говорит, что одна едва ли ее потянет — надо помогать родителям. Самое страшное для нее — долговая кабала, яркий и болезненный образ из школьного курса истории. Она считает, что сейчас мы мало чем отличаемся от крестьян царской России, а в качестве кабалы — ипотека. Но добавляет, что ей, как крестьянину, пока все нравится: «меня палкой не бьют», платят зарплату и позволяют жить «свободно». 

К режиму Тома относится довольно лояльно, к уличным протестам — скептически, санкции называет «цирком», а уход иностранного бизнеса из России — попыткой попасть в глобальный русофобский тренд. McDonalds, по ее словам, точно не вернется в Россию: «Захочет ли “Вкусно — и точка” продавать свой уже налаженный и подстроенный под наши потребности новый вид ресторанов?». 

У «Вкусно — и точка» уже начались проблемы с поставщиками, посещаемостью, стоимостью аренды. По данным опроса Superjob, 49% людей отказались посещать обновленные рестораны. Часть посетителей ходила в McDonalds за «Биг Маком» и «Мак Флури» — их рецептура запатентована, значит, «Вкусно — и точка» не может ее использовать. В середине июля во «Вкусно — и точка» появились проблемы с картошкой фри — мировые производители отказались от поставок в Россию, а в стране не хватает подходящих сортов и мощностей для их переработки. Минсельхоз ответил бренду, что проблем с импортом картофеля в России нет. Cообщалось, что картофеля фри и по-деревенски не будет в меню части ресторанов до сентября. Арендодатели повысили цену за помещения, потому что опасаются, что бренд не привлечет посетителей. Эксперты ожидают снижения выручки и оборота «Вкусно — и точка» в сравнении с McDonalds. 

«Хочется верить в развитие компании, в первую очередь, конечно, стабилизацию. В плане того, чтобы у нас хватало всей продукции, хватало упаковки. Надо что-то новое делать, но это очень сложно, потому что общепит — это такая система, там нужно пройти кучу проверок, — говорит Тома. — Я бы хотела развиваться в компании, повыситься, мне это интересно. Я вышла после простоя и решила по максимуму работать, выполнять все стандарты. Мне это в кайф, и нужно делать то, что в кайф — в любой момент может ядерная бомба бахнуть». 

«Таких вещей просто не найти нигде»

Александр, 24 года, продавец-кассир в Zara

«Я всегда хотел прикольно одеваться. Может быть, это еще комплексы из детства, когда у родителей не было денег, чтобы купить мне какие-то модные зауженные джинсы, поэтому я ходил в тех, которые были, — рассказывает Александр. — Когда я вырос, начали появляться свои деньги, я стал тратить их на классную модную одежду. Плюс, для меня шоппинг — это терапия, я люблю походить по магазинам. По-хорошему, мне надо к психологу, конечно, потому что у меня куча психологических проблем. Но у меня нет на это денег». 

Александру 24 года, он живет с родителями, учится на вечернем на специалиста по PR и до марта 2022 года работал продавцом-кассиром в Zara. Он до последнего не верил, что сеть закроется. За день до того, как Inditex (владелец Zara, Zara Home, Bershka, Stradivarius, Pull and Bear, Massimo Dutti, Oysho и др.) объявил об уходе с российского рынка, он убеждал покупательницу, что Zara «точно останется». Казалось, что такой гигант как Inditex не может просто так покинуть рынок. Сейчас Zara продолжает платить сотрудникам зарплату и арендовать торговые площади в российских ТЦ, но речи об открытии магазинов пока не идет. 

5 марта Inditex сообщил о временной приостановке операций в 502 магазинах группы, 86 из которых — Zara. Для группы российский рынок был довольно важным, сравнимым с французским или испанским, но не крупнейшим. Потери прибыли оценивались в 8,5%. На покрытие расходов компания зарезервировала 216 млн евро. Но по данным отчета за первый квартал 2022 года, общая прибыль Inditex выросла на 36%. От ухода группы пострадали российские арендодатели. Например, Crocus Group потеряла 20-30% трафика в своих ТЦ, который в основном генерировали крупные бренды, в том числе Zara. 

Оставшиеся бренды и российские компании не смогут удовлетворить спрос — даже та одежда, которую шьют в России, имеет большую импортную составляющую. Российские производители работают с импортными тканями и фурнитурой, используют иностранное оборудование. В производстве Baon, например, 50% импортного участия. Российские производители не готовы занимать освободившиеся торговые площади, для этого просто нет мощностей. Да и популярность этих брендов ниже, чем у Zara — именно ее чаще всего заказывают у байеров, которые закупают вещи за рубежом и привозят в Россию. 

«Такого магазина как Zara не существует. Таких вещей просто не найти нигде, — говорит Александр. — Тут все такое яркое, экстравагантное, стильное. Я помню, как заказал себе в приложении Zara свою первую куртку — ярко-оранжевую со светоотражающими полосками. И меня когда в ней видели, все спрашивали: “Ты что, ее у дворника или дорожного рабочего стащил?” Блин, это круто». 

Александр говорит, что ему нравилось работать на кассе, потому что это работа с людьми. Ему с детства очень одиноко, он мало времени проводит с друзьями, периодически впадает в депрессии. Это результат буллинга, который начался еще в детском саду. Мальчики в группе били его, ломали очки. В школе все продолжилось. После 6 класса Александр с родителями переехал в другой район, и на новом месте началась полномасштабная травля: «Все, кому не лень, оскорбляли меня, кто-то бил, кто-то издевался. Я чувствовал агрессию не только от одноклассников, но и от учителей». 

В Zara ему было особенно комфортно. Во-первых, потому что он проводил дни с ровесниками-студентами, а во-вторых, потому что в коллективе была более-менее единая позиция по поводу политики и военной операции. Александр — активист, пять лет регулярно ходит на митинги, делится политическими новостями в соцсетях. Одна из аватарок в его Telegram — видео с митинга с отсветами полицейской мигалки на лице. Александр говорит, что с детства был в оппозиции: «Я смотрел новости по Первому каналу, каждый день одно и то же — вот эти подлые украинцы воруют у нас газ. Я думал: “Вам что, жалко, что ли?” Я уже тогда был за Украину, за демократию и все такое». 

Истоки активизма — все в том же буллинге, в «желании идти против системы». В колледже, куда он поступил после 9 класса на специалиста по рекламе, пропаганда велась «не хуже, чем в СССР»: «Я постоянно спорил с преподавателем по БЖД, что Крым вообще-то не наш. Доходило до насмешек и оскорблений с его стороны, типа “может, еще ЛГБТ поддержишь?”». Из-за своих взглядов Александр сильно ссорится с родителями. Они стоят на провластных позициях, и разговоры о политике превращаются в «полный кошмар». От родителей свою протестную активность приходилось скрывать, а в Zara после начала военной операции она даже неофициально поощрялась. 

«С первого дня ***** [специальной военной операции в Украине] у меня было чувство, что надо выходить, выводить с собой людей. Я был очень рад, когда на смене в Zara мне моя начальница сказала: “Слышал новости? Вот в 5 часов люди собираются выходить на Гостиный двор”. Я такой: “Круто!”. А у нас магазин в двух минутах буквально от Гостинки». 

Кроме группы единомышленников Александр потерял и бренд, к которому привык. «Zara нравилась мне как покупателю, поэтому я захотел там работать. Я пошел работать в Zara не потому, что я хотел стоять на кассе и продавать вещи, а потому что мне нравится именно этот бренд. В России есть классные дизайнеры, классные бренды. Но нет таких мест, которые бы мне импонировали настолько, чтобы я мог устроиться туда прямо работать». 

Недавно сотрудникам Zara урезали зарплату почти вдвое. Александр вместо 50 тысяч за два месяца получил чуть больше 30. Следующая выплата — в конце октября, и он говорит, что не понимает, как до нее дотянуть, поэтому перешел в режим жесткой экономии: «Моя трудовая книжка все еще в Zara, она у меня бумажная, а не электронная, официально я бы не смог устроиться куда-то еще. Урезаюсь ну буквально во всем. Последние несколько дней я просто безвылазно сидел дома, потому что у меня не было денег даже просто куда-то съездить погулять. Плюс я еще пытаюсь что-то откладывать на всякий пожарный». 

СМИ сообщали о планах Zara возобновить работу некоторых магазинов в России летом 2022 года. «Известия» писали, что возвращение Inditex затягивается — компания продлила аренду в ТЦ до конца 2022-го, а в некоторых — до 1 марта 2023-го. В то же время в России развивается параллельный импорт Zara. Красноярский бизнесмен Александр Горбунов анонсировал открытие магазина Panika, где будут продаваться вещи, закупленные у продавца в Казахстане. По словам Горбунова, в Panika можно будет купить товары из последних коллекций Zara и Zara Home с наценкой в 200-300 рублей. 

«Это кустарное производство»

Николай, 38 лет, оператор станка на заводе Hyundai WIA 

«Я на Hyundai оператором станка был, коленвалы делал. Обрабатывает металл станок, я загружал заготовки и следил, чтобы они обрабатывались. Оператор там по минимуму лезет, это автоматизированное производство. По 400 деталей в день проходило, смена 8 часов, — говорит Николай. — А вот на Кировском заводе (сейчас — АО «Петербургский тракторный завод», входит в группу «Кировский завод»), например, тракторы который делает, я практику проходил — там все вручную. Берешь детальку, ставишь станочек, проверил, что резцы не сломаны, а то вместо детали фольга мятая получится. Пока все это смотришь, прибегает бригадир: “Где план? Где план?”. 25-30 деталей делали за 12 часов. 12 часов ночная смена, это куда? Повеситься что ли пойти после нее? Нифига не легкая работа. Кустарное производство, а не автоматизация». 

Николаю 38, по образованию он технолог машиностроения. Работал машинистом в метро, водителем уборочной техники, потом отучился на «ЧПУшника» — числовое программное управление производственными процессами — и попал на завод Hyundai WIA, который делает двигатели. С марта Hyundai WIA в простое. 

Николай говорит, что от Hyundai на заводе станки, технологии и деньги. Из российского — металл, здания и рабочие. То есть для производства в стране все есть, но «захотят ли толстосумы вкладываться?». Автоматизация никому не нужна — производственные линии стоят очень дорого, запускать их долго и сложно, а окупятся они только через несколько лет. В России столько ждать не привыкли. 

Заводы Hyundai Motor Group, в которую входит сам Hyundai, Genesis и Kia, производили 27,2% автомобилей на российском рынке. Группа лидировала по объемам производства, уступая только «АвтоВАЗУ». Так, в 2020-м году каждый пятый автомобиль в России был выпущен на заводе «АвтоВАЗ» в Тольятти, а каждый седьмой — на одном из заводов «Хендэ Мотор Мануфактуринг Рус». В сентябре 2021 года в Сестрорецке открылся Hyundai WIA на 500 рабочих мест — на нем делают двигатели для Hyundai. Путин назвал его «заметным вкладом в укрепление экономики всего Северо-Западного федерального округа России». С учетом мощностей нового завода, кроссовер Hyundai Creta стал самой локализованной в России моделью компании — 2100 баллов против 3200 у Lada Vesta, самого покупаемого автомобиля в стране.

«Линия — это, извините меня, это площадь, масштаб, куча техники. Можно же эту площадь сдавать в аренду и ни за что не отвечать — ни за продукцию, ни за людей. Не дай бог кто-то пальчик порежет, придется писать, что у него там бытовая травма. Набрать иногородних — не нравится, все, до свидания, —

объясняет Николай. — Выхлоп от таких почти бесплатных батраков очень большой. А сколько там сделали, не важно. Сделали 20 штук, цены поставили конские — они все равно уйдут, их купят. План можно ставить вообще заоблачный, не выполнил — досвидули с премии. В советское время за 5 лет сделать 100 тысяч — это норма была для кировцев, сейчас 100 тысяч сделано за 25 лет. Разница очевидна». 

Николай считает, что в СССР жизнь была гораздо лучше и справедливее, чем сейчас: рабочий мог бесплатно получить квартиру, поехать в Крым или Сочи в санаторий, устроить ребенка в садик или школу. Его теща живет в «сталинке», которую ее бабушке дали от завода — большие комнаты, до потолка «подпрыгнуть надо», не то, что в его квартире. Его родители работали в совхозе под Санкт-Петербургом. Мама была осеменителем коров, папа — ассенизатором. От совхоза им выдали землю — они построили на ней сараи, что-то вроде дачи, запасали на зиму картошку в погребах. Сейчас все это приходится разбирать: несколько лет назад территорию решили застраивать, а никаких документов на землю у родителей нет. Николай отправляет остатки стройматериалов сестре в Краснодар — у нее частный дом, и она давно хотела сделать во дворе летнюю кухню, но денег на стройку не было и нет. 

При социализме, по его словам, власть и деньги были у профсоюзов, и рабочие сами решали, кто будет ими руководить — можно было общими усилиями уволить кого угодно, вплоть до генсека партии: «Съехались и сняли, а что?». Сейчас мы, по его словам, живем в буржуазной демократии, и выборы у нас тоже буржуазные: у кого больше денег, тот и победил, а рабочим «только на выжить хватает». 

Николай — член многопрофильного профсоюза «Рабочая ассоциация». Говорит, что много узнал там о том, как работает автомобильное производство в России: в «диктатуре чистогана», где все завязано на импорте и никто не заинтересован в больших объемах выпуска. Потому что производить больше — значит, удешевлять стоимость продукции. Так говорил «буржуй» Генри Форд, и его позиция Николаю нравится — рабочие «Форда» могли позволить себе автомобили, которые производили. Российские рабочие едва ли смогут купить даже Lada — цены растут, места на заводах сокращаются. 

Цена Lada Vesta в 2021 году оказалась на 8 тысяч больше, чем у Hyundai Solaris, ее главного конкурента на российском рынке. В январе 2022-го доля «АвтоВАЗА» упала ниже 20% на фоне снижения продаж новых автомобилей — не хватало импортных комплектующих, чтобы их производить. Еще до военной операции, в августе 2021-го, все три линии завода «АвтоВАЗ» в Тольятти встали, потому что начались перебои с поставками электронных компонентов Bosch. 

С российскими комплектующими и сырьем тоже есть проблемы — по данным официального сайта Lada, в производстве одной малолитриажки доля участия «АвтоВАЗА» — 25%, остальные 75% — за сторонними поставщиками (раньше соотношение было 45% к 55%). Цены на отечественный металл выросли, импорт «нереален», стоимость машин за первый квартал 2022 года поднялась на 1%, и это сильно затормозило рынок. В конце июля вице-президент по закупкам «АвтоВАЗ» прогнозировал сокращения на заводах, а в августе предприятие в Ижевске предложило рабочим уволиться по собственному желанию «за 5 зарплат или 12 МРОТ». 

Сейчас Николай получает «простойную зарплату» — 30 тысяч вместо 50, которые платили до начала военной операции. Он говорит, что пока никаких предпосылок к тому, что завод выйдет с простоя, нет. Наоборот, комплектовщики, которые делают для машин кондиционеры и кресла, начинают увольнять своих сотрудников, а это «звоночек». Николай не подрабатывает, учится логистике в «1С»: «Ничего не понимаю, но учусь. Интересно это все. Многие конторы уходят иностранные, уже много контор с «1С» подписали контракт, гигантское просто поле сейчас, я пока вникаю. Тоже капиталистическое отношение — ты ни хрена не знаешь, платить тебе будем копейки. У нас же демократия». Его жена тоже подрабатывает из декрета, у них есть полуторагодовалая дочка. Плана «Б» на случай, если Hyundai окончательно закроется и перестанет платить зарплату, у Николая нет. 

1 марта СМИ написали о том, что завод концерна Hyundai в Санкт-Петербурге приостановил работу на 4 дня. Решения о возобновлении производства пока нет. В конце апреля глава Минпромторга Денис Мантуров заявил, что «Hyundai в Санкт-Петербурге какой-то объем нарабатывает», но концерн это опроверг. 

Список компаний, которые закрывают бизнес и приостанавливают операции в России, постоянно растет. Россию еще в начале марта назвали мировым лидером по количеству введенных против нее санкций. Она обошла Иран, Сирию и КНДР и находится в состоянии «финансовой ядерной войны». 

«Санкции — это просто итог того, чего не захотело делать наше правительство. За несколько лет до спецоперации уже были проблемы. Уже принуждали наше правительство к определенным действиям. Может, газ подешевле продавать, может, нефть, — говорит Николай. — Правительство я не поддерживаю. И спецоперацию не поддерживаю. А на протесты не ходил. Нет доверия к организаторам протестов. Они на заводах работают, те организаторы? Если бы рабочих слушали, было бы гораздо лучше».